Горький Максим - (Рассказы). Мой спутник. Мой спутник Очень краткое содержание мой спутник

Встретил я его в одесской гавани. Дня три кряду моё внимание привлекала эта коренастая, плотная фигура и лицо восточного типа, обрамлённое красивой бородкой.

Он то и дело мелькал предо мной: я видел, как он по целым часам стоял на граните мола, засунув в рот набалдашник трости и тоскливо разглядывая мутную воду гавани чёрными миндалевидными глазами; десять раз в день он проходил мимо меня походкой беспечного человека. Кто он?.. Я стал следить за ним. Он же, как бы нарочно поддразнивая меня, всё чаще и чаще попадался мне на глаза, и, наконец, я привык различать издали его модный, клетчатый, светлый костюм и чёрную шляпу, его ленивую походку и тупой, скучный взгляд. Он был положительно необъясним здесь, в гавани, среди свиста пароходов и локомотивов, звона цепей, криков рабочих, в бешено-нервной сутолоке порта, охватывавшей человека со всех сторон. Все люди были озабочены, утомлены, все бегали, в пыли, в поту, кричали, ругались. Среди трудовой сутолоки медленно расхаживала эта странная фигура с мертвенно-скучным лицом, равнодушная ко всему, всем чужая.

Наконец, уже на четвёртый день, в обед, я натолкнулся на него и решил во что бы то ни стало узнать, кто он. Расположившись неподалёку от него с арбузом и хлебом, я стал есть и рассматривать его, придумывая, – как бы поделикатнее завязать с ним беседу?

Он стоял, прислонясь к груде цыбиков чая, и, бесцельно поглядывая вокруг себя, барабанил пальцами по своей трости, как по флейте.

Мне, человеку в костюме босяка, с лямкой грузчика на спине и перепачканному в угольной пыли, трудно было вызвать его, франта, на разговор. Но, к моему удивлению, я увидал, что он не отрывает глаз от меня и они разгораются у него неприятным, жадным, животным огнём. Я решил, что объект моих наблюдении голоден, и, быстро оглянувшись вокруг, спросил его тихонько:

– Хотите есть?

Он вздрогнул, алчно оскалил чуть не сотню плотных, здоровых зубов и тоже подозрительно оглянулся.

На нас никто не обращал внимания. Тогда я сунул ему пол-арбуза и кусок пшеничного хлеба. Он схватил всё это и исчез, присев за груду товара. Иногда оттуда высовывалась его голова в шляпе, сдвинутой на затылок, открывавшей смуглый, потный лоб. Его лицо блестело от широкой улыбки, и он почему-то подмигивал мне, ни на секунду не переставая жевать. Я сделал ему знак подождать меня, ушёл купить мяса, купил, принёс, отдал ему и стал около ящиков так, что совершенно скрыл франта от посторонних взглядов.

До этого он ел и всё хищно оглядывался, точно боялся, что у него отнимут кусок; теперь он стал есть спокойнее, но всё-таки так быстро и жадно, что мне стало больно смотреть на этого изголодавшегося человека, и я повернулся спиной к нему.

– Благодару! Очэн благодару! – Он потряс меня за плечо, потом схватил мою руку, стиснул её и тоже жестоко стал трясти.

Через пять минут он уже рассказывал мне, кто он.

Грузин, князь Шакро Птадзе, один сын у отца, богатого кутаисского помещика, он служил конторщиком на одной из станций Закавказской железной дороги и жил вместе с товарищем. Этот товарищ вдруг исчез, захватив с собой деньги и ценные вещи князя Шакро, и вот князь пустился догонять его. Как-то случайно он узнал, что товарищ взял билет до Батума; князь Шакро отправился туда же. Но в Батуме оказалось, что товарищ поехал в Одессу. Тогда князь Шакро взял у некоего Вано Сванидзе, парикмахера, – тоже товарища, одних лет с собой, но не похожего по приметам, – паспорт и двинулся в Одессу. Тут он заявил полиции о краже, ему обещали найти, он ждал две недели, проел все свои деньги и вот уже вторые сутки не ел ни крошки.

Я слушал его рассказ, перемешанный с ругательствами, смотрел на него, верил ему, и мне было жалко мальчика, – ему шёл двадцатый год, а по наивности можно было дать ещё меньше. Часто и с глубоким негодованием он упоминал о крепкой дружбе, связывавшей его с вором-товарищем, укравшим такие вещи, за которые суровый отец Шакро наверное «зарэжет» сына «кынжалом», если сын не найдёт их. Я подумал, что, если не помочь этому малому, жадный город засосёт его. Я знал, какие иногда ничтожные случайности пополняют класс босяков; а тут для князя Шакро были налицо все шансы попасть в это почтенное, но не чтимое сословие. Мне захотелось помочь ему. Я предложил Шакро пойти к полицеймейстеру просить билет, он замялся и сообщил мне, что не пойдёт. Почему?

Оказалось, что он не заплатил денег хозяину номеров, в которых стоял, а когда с него потребовали денег, он ударил кого-то; потом он скрылся и теперь справедливо полагает, что полиция не скажет ему спасибо за неплатёж этих денег и за удар; да, кстати, он и нетвёрдо помнит – один удар или два, три или четыре нанёс он.

Положение осложнялось. Я решил, что буду работать, пока не заработаю достаточно денег для него на проезд до Батума, но – увы! – оказалось, что это случилось бы не очень скоро, ибо проголодавшийся Шакро ел за троих и больше.

В то время, вследствие наплыва «голодающих», подённые цены в гавани стояли низко, и из восьмидесяти копеек заработка мы вдвоём проедали шестьдесят. К тому же, ещё до встречи с князем, я решил пойти в Крым, и мне не хотелось оставаться надолго в Одессе. Тогда я предложил князю Шакро пойти со мной пешком на таких условиях: если я не найду ему попутчика до Тифлиса, то сам доведу его, а если найду, мы распростимся.

Князь посмотрел на свои щегольские ботинки, на шляпу, на брюки, погладил курточку, подумал, вздохнул не раз и, наконец, согласился. И вот мы с ним отправились из Одессы в Тифлис.

Когда мы пришли в Херсон, я знал моего спутника как малого наивно-дикого, крайне неразвитого, весёлого – когда он был сыт, унылого – когда голоден, знал его как сильное, добродушное животное.

Дорогой он рассказывал мне о Кавказе, о жизни помещиков-грузин, о их забавах и отношении к крестьянам. Его рассказы были интересны, своеобразно красивы, но рисовали предо мной рассказчика крайне нелестно для него. Рассказывает он, например, такой случай: К одному богатому князю съехались соседи на пирушку; пили вино, ели чурек и шашлык, ели лаваш и пилав, и потом князь повёл гостей в конюшню. Оседлали коней.

Князь взял себе лучшего и пустил его по полю. Горячий конь был! Гости хвалят его стати и быстроту, князь снова скачет, но вдруг в поле выносится крестьянин на белой лошади и обгоняет коня князя, – обгоняет и… гордо смеётся. Стыдно князю перед гостями!.. Сдвинул он сурово брови, подозвал жестом крестьянина, и когда тот подъехал к нему, то ударом шашки князь срубил ему голову и выстрелом из револьвера в ухо убил коня, а потом объявил о своём поступке властям. И его осудили в каторгу…

Шакро передаёт мне это тоном сожаления о князе. Я пытаюсь ему доказать, что жалеть тут нечего, но он поучительно говорит мне:

– Кназей мало, крестьян много. За одного крестьянина нельзя судить кназя.

Что такое крестьянин? Вот! – Шакро показывает мне комок земли. – А князь – как звезда!

Когда мы пришли в Херсон, я знал моего спутника как малого наивно-дикого, крайне неразвитого, весёлого - когда он был сыт, унылого - когда голоден, знал его как сильное, добродушное животное.

Дорогой он рассказывал мне о Кавказе, о жизни помещиков грузин, о их забавах и отношении к крестьянам. Его рассказы были интересны, своеобразно красивы, но рисовали предо мной рассказчика крайне нелестно для него. Рассказывает он, например, такой случай:

К одному бога тому князю съехались соседи на пирушку; пили вино, ели чурек и шашлык, ели лаваш и пилав, и потом князь повёл гостей в конюшню. Оседлали коней. Князь взял себе лучшего и пустил его по полю. Горячий конь был! Гости хвалят его стати и быстроту, князь снова скачет, но вдруг в поле выносится крестьянин на белой лошади и обгоняет коня князя, - обгоняет и... гордо смеётся. Стыдно князю перед гостями!.. Сдвинул он сурово брови, подозвал жестом крестьянина, и когда тот подъехал к нему, то ударом шашки князь срубил ему голову и выстрелом из револьвера в ухо убил коня, а потом объявил о своём поступке властям. И его осудили в каторгу...

Шакро передаёт мне это тоном сожаления о князе. Я пытаюсь ему доказать, что жалеть тут нечего, но он поучительно говорит мне:

Кназей мало, крестьян много. За одного крестьянина нельзя судить киазя. Что такое крестьянин? Вот! - Шакро показывает мне комок земли.- А кназь - как звезда!

Мы спорим, он сердится. Когда он сердится, то оскаливает зубы, как волк, и лицо у него делается острым.

Молчи, Максим! Ты не знаешь кавказской жизни! - кричит он мне.

Мои доводы бессильны пред его непосредственностью, и то, что для меня было ясно, ему - смешно. Когда я ставил его в тупик доказательствами превосходства моих взглядов, он не задумывался, а говорил мне:

Ступай на Кавказ, живи там. Увидишь, что я сказал правду. Все так делают, значит так нужно. Зачем я буду тебе верить, если ты один только говоришь - это не так, а тысячи говорят - это так?

Тогда я молчал, понимая, что нужно возражать не словами, а фактами человеку, который верит в то, что жизнь, какова она есть, вполне законна и справедлива. Я молчал, а он с восхищением, чмокая губами, говорил о кавказской жизни, полной дикой красоты, полной огня и оригинальности. Эти рассказы, интересуя и увлекая меня, в то же время возмущали и бесили своей жестокостью, поклонением богатству и грубой силе. Как-то раз я спросил его: знает ли он учение Христа?

Канэчно! - пожав плечами, ответил он.

Но далее оказалось, что он знает столько: был Христос, который восстал против еврейских законов, и еврея распяли его за это на кресте. По он был Бог и потому не умер на кресте, а вознёсся на небо и тогда дал людям новый закон жизни...

Какой? - спросил я.

Он посмотрел на меня с насмешливым недоумением и спросил:

Ты христианин? Ну! Я тоже христианин. На зэмлэ почти всэ христиэнэ. Ну, что ты спрашиваешь? Видишь, как вса живут? Это и есть закон Христа.

Я, возбуждённый, стал рассказывать ему о жизни Христа. Он слушал сначала со вниманием, потом оно постепенно ослабевало п, наконец, заключилось зевком.

Видя, что меня не слушает его сердце, я снова обращался к его уму и говорил с ним о выгодах взаимопомощи, о выгодах знания, о выгодах законности, о выгодах, всё о выгодах... Но мои до-коды разбивались в пыль о каменную степу его миропонимания.

Кто силён, тот сам себе закон! Ему не нужно учиться, он, и слепой, найдёт свой дорога! - лениво возразил мне князь Шакро.

Он умел быть верным самому себе. Это возбуждало во мне уважение к нему; но он был дик, жесток, и я чувствовал, как у меня иногда вспыхивала ненависть к Шакро. Однако я не терял надежды найти точку соприкосновения между нами, почву, на которой мы оба могли бы сойтись и понять друг друга.

Мы прошли Перекоп и подходили к Яйле. Я мечтал о южном береге Крыма, князь, напевая сквозь зубы странные песни, был хмур. У нас вышли все деньги, заработать пока было негде. Мы стремились в Феодосию, там в то время начинались работы по устройству гавани.

Князь говорил мне, что и он тоже будет работать и что, заработав денег, мы поедем морем до Батума. В Батуме у него много знакомых, и он сразу найдёт мне место дворника или сторожа. Он хлопал меня по плечу и покровительственно говорил, сладко прищёлкивая языком:

Я тэбэ устрою т-такую жизнь! Цце, пце! Вино будэшь пить - сколько хочэшь, баранины - сколько хочэшь! Жэнишь-ся на грузынкэ, на толстой грузынкэ, цце, цце, цце!.. Она тэбэ бу-дэт лаваш печь, дэтэй родить, много дэ-тэй, цце, цце!

Это «цце, цце!» сначала удивляло меня, потом стало раздражать, потом уже доводило до тоскливого бешенства. В России таким звуком подманивают свиней, на Кавказе им выражают восхищение, сожаление, удовольствие, горе.

Шакро уже сильно потрепал свой модный костюм, и его ботинки лопнули во многих местах. Трость и шляпу мы продали в Херсоне. Вместо шляпы он купил себе старую фуражку железнодорожного чиновника.

Когда он в первый раз надел её на голову, - надел сильно набекрень,- то спросил меня:

Идэт на мэна? Красыво?

Рассказ М. Горького «Мой спутник», краткое содержание по главам которого мы сейчас предложим вашему вниманию, был написан в 1894 году и впервые напечатан в «Самарской газете». Он состоит из восьми глав, но мы их соединим для большего удобства чтения.

Переход от Одессы до Херсона

Вот как начинается рассказ Максима Горького «Мой спутник», краткое содержание которого мы начинаем излагать.

В одесской гавани рассказчик обратил внимание на хорошо одетого человека восточного типа, который приходил туда каждый день. Грузчик решил с ним познакомиться. Обедая хлебом и арбузом, он обратил внимание на голодный блеск глаз молодого человека, которому было лет 19, и предложил ему своей нехитрой еды. Тот моментально жадно все проглотил. Тогда Максим, как звали рассказчика, пошел и купил ему мяса и хлеба, которые он быстро съел, словно боясь, что у него отнимут еду. Потом поблагодарил своего кормильца и рассказал, что он грузинский князь Шакро Птадзе (реальный прототип – Цулукидзе). Но его ограбил его сослуживец, которого он начал разыскивать. Теперь же он хочет попасть в Тифлис к отцу, состоятельному помещику. Рассказчик пообещал помочь ему добраться до дома пешком. Так они и пошли из Одессы в Тифлис.

Мы продолжаем освещать краткое содержание («Мой спутник» - увлекательный рассказ, который стоит того, чтобы ознакомиться с ним полностью). Когда они прошли около ста км и добрались до Херсона, рассказчик уже неплохо знал Шакро. Это было животное в человеческом облике: добродушное, когда оно было сыто, и раздражительное, недовольное, дикое и неразвитое - в других случаях. Он был уверен, что во главе всего стоит сила, которая и устанавливает все законы. Разговоры о Христе и милосердии вызывали у него скуку и непонимание.

В Крыму

Наконец, они прошли Перекоп и устремились в Феодосию, чтобы в порту заработать денег и добраться до Батуми. Пока они идут через Крым, рассказчик все время подрабатывает, чтобы у них были деньги на еду, а князь от работы отказывается, предпочитая собирать милостыню. Так продолжается рассказ «Мой спутник», краткое содержание которого мы передаем. Рассказчик Максим все прощает своему спутнику. Шарко считал Максима глупым за то, что он работает и кормит его, бездельника. Он рассуждал с высокомерием и считал, что во всем превосходит рассказчика. Около Алушты они на берегу моря, разведя костер, заночевали. Луна, безбрежное море очаровали рассказчика.
Вдруг Шакро начал над ним смеяться, обидев и рассердив его до самой глубины души: грузин решил, что он глуп как баран. Еще раз Максим простил его. Они добрались до Феодосии, но работы не нашли и отправились, голодая, в Керчь. Они оборвались до такой степени, что их принимали за босяков и работы не давали. А надо было переправиться через пролив в Тамань. Далее рассказ «Мой спутник», краткое содержание которого мы пересказываем, становится драматичным.

Переправа и встреча с чабанами

Ночью они крадут шлюпку без весел на таможне. Максим гребет досками, которые в ней лежат. Усиливается ветер, он их может снести в море. Лодка переворачивается. Уцепившись за веревки по ее бортам, они продолжают плыть неизвестно куда. На их счастье их выносит на берег, но к ним подбегают огромные собаки, готовые их загрызть.
Максим свистит изо всех сил, и они слышат как на помощь бегут люди. Через несколько минут, замерзшие, промокшие и голодные, они уже сидят у костра, который развели чабаны, и рассказывают им о своих злоключениях. Чабаны раздумывают, кому их сдать: таможенникам или атаману. И то и другое грозит путешественникам тюрьмой. Наконец, старший решает их просто отпустить, дав им на дорогу хлеба и сала. Продолжая рассказ Горького «Мой спутник», краткое содержание показывает, как разрешается назревающий конфликт.

Дорога Анапа – Тифлис

Уйдя от чабанов, рассказчик восхищается простотой их благородного поведения, а его спутник вдруг начинает смеяться. Выясняется, что если бы их привели к властям, то грузин бы всем стал говорить, что Максим хотел его утопить, и его бы не отправили в тюрьму. Рассказчик поражен цинизмом своего спутника, который не понимает простейшей морали. Далее Шакро Птадзе ворует у Максима пять рублей и пропивает их. Потом, поработав у черкесов на сборе кукурузы, грузин ворует у них кисею. Зная мстительность и жестокость черкесов, рассказчик отбирает во время драки у грузина кисею и выбрасывает ее на дорогу. Далее, помирившись, они продолжают путь в Тифлис.

Конец путешествия

Два мученика, наконец, добираются до окраин Тифлиса. Они ждут темноты, так как князю стыдно появиться в городе оборванцем, где все, как он говорит, его знают. Наконец, стемнело, и в домах стали зажигаться огоньки. Шакро Птадзе забирает у Максима башлык, чтобы совсем прикрыться, и просит своего товарища подождать у конки. После этого он исчез навсегда. Так заканчивается рассказ Максима Горького «Мой спутник», краткое содержание которого мы передали. Но рассказчик не обиделся на своего спутника, который сопровождал его четыре месяца. Он часто вспоминал его по-доброму и со смехом, поскольку видел пропасть между собой и ничтожным князем.

Рассказ М. Горького «Мой спутник», краткое содержание по главам которого мы сейчас предложим вашему вниманию, был написан в 1894 году и впервые напечатан в «Самарской газете». Он состоит из восьми глав, но мы их соединим для большего удобства чтения.

Переход от Одессы до Херсона

Вот как начинается рассказ Максима Горького «Мой спутник», краткое содержание которого мы начинаем излагать.

В рассказчик обратил внимание на хорошо одетого человека восточного типа, который приходил туда каждый день. Грузчик решил с ним познакомиться. Обедая хлебом и арбузом, он обратил внимание на голодный блеск глаз молодого человека, которому было лет 19, и предложил ему своей нехитрой еды. Тот моментально жадно все проглотил. Тогда Максим, как звали рассказчика, пошел и купил ему мяса и хлеба, которые он быстро съел, словно боясь, что у него отнимут еду. Потом поблагодарил своего кормильца и рассказал, что он грузинский князь Шакро Птадзе (реальный прототип - Цулукидзе). Но его ограбил его сослуживец, которого он начал разыскивать. Теперь же он хочет попасть в Тифлис к отцу, состоятельному помещику. Рассказчик пообещал помочь ему добраться до дома пешком. Так они и пошли из Одессы в Тифлис.

Мы продолжаем освещать краткое содержание («Мой спутник» - увлекательный рассказ, который стоит того, чтобы ознакомиться с ним полностью). Когда они прошли около ста км и добрались до Херсона, рассказчик уже неплохо знал Шакро. Это было животное в человеческом облике: добродушное, когда оно было сыто, и раздражительное, недовольное, дикое и неразвитое - в других случаях. Он был уверен, что во главе всего стоит сила, которая и устанавливает все законы. Разговоры о Христе и милосердии вызывали у него скуку и непонимание.

В Крыму

Наконец, они прошли Перекоп и устремились в Феодосию, чтобы в порту заработать денег и добраться до Батуми. Пока они идут через Крым, рассказчик все время подрабатывает, чтобы у них были деньги на еду, а князь от работы отказывается, предпочитая собирать милостыню. Так продолжается рассказ «Мой спутник», краткое содержание которого мы передаем. Рассказчик Максим все прощает своему спутнику. Шарко считал Максима глупым за то, что он работает и кормит его, бездельника. Он рассуждал с высокомерием и считал, что во всем превосходит рассказчика. Около Алушты они на берегу моря, разведя костер, заночевали. Луна, безбрежное море очаровали рассказчика.

Вдруг Шакро начал над ним смеяться, обидев и рассердив его до самой глубины души: грузин решил, что он глуп как баран. Еще раз Максим простил его. Они добрались до Феодосии, но работы не нашли и отправились, голодая, в Керчь. Они оборвались до такой степени, что их принимали за босяков и работы не давали. А надо было переправиться через пролив в Тамань. Далее рассказ «Мой спутник», краткое содержание которого мы пересказываем, становится драматичным.

Переправа и встреча с чабанами

Ночью они крадут шлюпку без весел на таможне. Максим гребет досками, которые в ней лежат. Усиливается ветер, он их может снести в море. Лодка переворачивается. Уцепившись за веревки по ее бортам, они продолжают плыть неизвестно куда. На их счастье их выносит на берег, но к ним подбегают огромные собаки, готовые их загрызть.

Максим свистит изо всех сил, и они слышат как на помощь бегут люди. Через несколько минут, замерзшие, промокшие и голодные, они уже сидят у костра, который развели чабаны, и рассказывают им о своих злоключениях. Чабаны раздумывают, кому их сдать: таможенникам или атаману. И то и другое грозит путешественникам тюрьмой. Наконец, старший решает их просто отпустить, дав им на дорогу хлеба и сала. Продолжая рассказ Горького «Мой спутник», краткое содержание показывает, как разрешается назревающий конфликт.

Дорога Анапа - Тифлис

Уйдя от чабанов, рассказчик восхищается простотой их благородного поведения, а его спутник вдруг начинает смеяться. Выясняется, что если бы их привели к властям, то грузин бы всем стал говорить, что Максим хотел его утопить, и его бы не отправили в тюрьму. Рассказчик поражен цинизмом своего спутника, который не понимает простейшей морали. Далее Шакро Птадзе ворует у Максима пять рублей и пропивает их. Потом, поработав у черкесов на сборе кукурузы, грузин ворует у них кисею. Зная мстительность и жестокость черкесов, рассказчик отбирает во время драки у грузина кисею и выбрасывает ее на дорогу. Далее, помирившись, они продолжают путь в Тифлис.

Конец путешествия

Два мученика, наконец, добираются до окраин Тифлиса. Они ждут темноты, так как князю стыдно появиться в городе оборванцем, где все, как он говорит, его знают. Наконец, стемнело, и в домах стали зажигаться огоньки. Шакро Птадзе забирает у Максима башлык, чтобы совсем прикрыться, и просит своего товарища подождать у конки. После этого он исчез навсегда. Так заканчивается рассказ Максима Горького «Мой спутник», краткое содержание которого мы передали. Но рассказчик не обиделся на своего спутника, который сопровождал его четыре месяца. Он часто вспоминал его по-доброму и со смехом, поскольку видел пропасть между собой и ничтожным князем.